*
Иван жизнерадостно скалится:
— Ну что...— Ну что, косоглазый? Тётя Сара в лифте застряла?
Японец скрежещет зубами.
— Да ладно, брател! Без обид! Нам тут с тобой долго ещё сидеть. Это тебе не Токио твоё.
— А что мой Токио, господин Россия? Там разве, по-Вашему, не люди живут?
— По-моему, нет... Нешто это по-человечески: лифты вообще бесперебойно ходят. Хочешь, вверх езжай, хочешь — вниз... скучно, брател! Ни тебе, понимаешь, подождать, помедитировать, о жизни поразмыслить, ни потолкаться — кто первый влезет, ни размяться — пешочком прогуляться на двадцатый этаж. Ни поматериться, душеньку отвести. Никакого разнообразия, никаких развлечений, сплошная автоматика.
— Не скажите, господин Россия. У нас тоже бывает, что лифты ломаются.
— Да чего они там у вас ломаются! Это разве поломки! Как что поломается, так сразу и починят.
— Бывают и задержки, господин Россия.
— Да какие там у вас задержки! Минут 5, 10 подождёшь, и готово всё. То ли дело у нас! Часа три точно проторчим.
— Вы думаете, господин Россия?..
— А ты сомневаешься, кикабидзе хренов... камикадзе?
— Я не камикадзе, господин.
— Оно и видно. То-то в лифте нашем поехал, да ещё со мной.
— Я не знал, господин Россия...
— А мог бы знать, господин Япония! Чай, не первый раз замужем!
— Позвольте уточнить, Вы на что намекаете, господин Россия?
— Позволяю, брател. — Ваня улыбается широко и радушно. — Уточняй.
Японец мрачно молчит. Иван матерится.
— Ну ты глянь, а? Пятый раз уже лифтёрку вызываю, хрен какая собака отвечает.
— Вызовите ещё раз, господин Россия, — вежливо предлагает японец.
— А-аа, трам-тарарам! Издеваешься?!
— Ни в коем случае, господин Россия. Извините.
— Сам, ёлки-палки, вызывай!
— Я не умею, господин Россия!
— А ты попробуй. Неужто не справишься, башковитый такой? Я в тебя верю.
Видя, что от русского не отвяжешься, Кику нажимает кнопку вызова. В динамике раздаётся шипение. Иван толкает японца в бок и тоже шипит:
— Давай!..
Японец растерянно лепечет на своём родном языке. Динамик, ещё немного пошипев, намертво отключается. Японец давит на кнопку — никакого эффекта. Иван матерится.
— Господин Россия, не могли бы Вы заткнуться. Па-дзаа-ри-су-та.
— Хорошо говоришь, трам-тарарам, интурист! Ты бы в микрофон так говорил!
— Простите, господин Россия!
Иван продолжает длинно и витиевато ругаться, поминая лифтёров, изобретателей, почему-то Эдисона, для компании — Альфреда, вообще всех американцев, а также японскую маму, японских самураев и богов.
— Господин Россия, простите... — добавить своё «падзарисута» Кику поостерёгся. Иван, недовольный, что прервали его увлекательное занятие, неприветливо отозвался:
— Ну, чего тебе, косой — подавился колбасой?
— Давайте поговорим, господин Россия. Прошу Вас. Как это по-Вашему... дза-а дзи-дзини.
— Чего?!
— За жизнь, Иван!
Иван расхохотался.
— А! Ну, попробуй!
— Ска-дзитте падзаарисута, когда Вы отдадите мне мои острова, уважаемый господин Россия?
— А-аа!
Скривившись, Иван молча показал японцу фигу — и впал в мрачное раздумье. Несколько раз Кику, надеясь, что Иван всё же дозвонится до лифтёрки, и решаясь потерпеть болтовню и матерщину, окликал его:
— Иван!.. Господин Россия!.. — но в ответ в лучшем случае слышалось мычание, или же Иван молча махал рукой: отвянь, мол, не до тебя. Только раз он удостоил своего собрата по несчастью внятным ответом — пробормотал: «Отлезь, гнида!» После этого Кику больше не пытался его расшевелить и тоже ушёл в свои мысли. Когда — как и предсказывал Иван, через 3 часа — лифт открыли, из него появился Кику, улыбающийся с видом скромного довольства собой. Иван не хотел выходить, отмахивался и бурчал: «Отстаньте от меня!» Пришлось отступиться. Кто-то догадался позвонить Наталье. Услышав её имя, Иван покинул лифт и неспешно удалился.
25.01.2012